Духовная культура средневековой Руси - А. И. Клибанов

Мы обратились за примерами, главным образом относящимися к аспекту культурных связей русского общества с зарубежными странами, но не с единственной целью показать, что русская культура отозвалась на те или иные события и факты культурной жизни других народов. Главным культурным фактом является своеобразие культурных связей, их адреса.

Изучение этих вопросов как самодовлеющих необходимо, но недостаточно. Более плодотворным представляется их обсуждение в рамках закономерностей, присущих культурно–историческому процессу средневекового мира. Для средневековья характерно возникновение обширных культурных регионов. Они объединяли разные этносы, входившие в разные государственные образования. Факторами культурного единства западноевропейского культурного региона выступал католицизм и латинский язык как основной язык образованности, просвещения, науки. Другой европейский культурный регион — византийско–славян- ский. Здесь фактором культурного единства выступала другая ветвь христианства — православие.

В исследованиях, имеющих своим предметом литературу и искусство Древней Руси, давно были отмечены и изучены так называемые первое и второе южнославянские культурные влияния. Затем вопрос об этих влияниях стал рассматриваться в плане культурных взаимовлияний Руси и югославянских народов. Дальнейшая разработка вопроса утвердила понятие о византийско–славянской культурной области. «Аналогичное развитие общественного быта, — писал югославский исследователь В. Мошин, — при мощном воздействии общего внешнего культурно–исторического фактора — Византии, которая втянула православное славянство в круг общих религиозных и философских представлений, и общее славянское письмо придали русской и южнославянским литературам значение общей православно–славянской литературы. Создавшаяся под влиянием этих факторов русско–южнославянская литературная общность в течение ряда столетий была столь тесной, что во многих случаях — как в смысле идейного содержания, так и в отношении художественно–литературного оформления — очень нелегко определить, в какой среде первоначально возникло то или иное литературное произведение. Созданное в одной среде, оно в периоды живых политических, экономических или культурных, в частности церковных, связей очень быстро переходило в другую область общего культурного района и легко включалось в тамошнюю литературную сокровищницу»[660].

Не внешние связи народов в их распространении на область культуры, а отношения в семье культур (мы, например, говорим о языковых семействах) — так исследователь ставит проблему. Аналогичная постановка проблемы дана в исследовании болгарского ученого И. Дуйчева «Центры византийско–славянского общения и сотрудничества».

Отмечая, что значение греческого языка как фактора культурного единения между Византией, с одной стороны, и славянами южными и восточными — с другой, было невелико,

Дуйчев пишет: «Более глубокое и продолжительное воздействие оказывало другое звено, скреплявшее византийское государство и его культурную общность — православное вероисповедание… Православие превратилось в одно из самых важных средств для приобщения южных и восточных славян к религиозной, то есть культурной и политической жизни Византийской империи»[661]. И дальше: «В более поздние века создается настоящее византийское «содружество наций» как общность богатой и разнообразной культуры, развитие которой не было связано с определенной национальностью, не вмещалось в границы империи, все более ее стеснявшие и в действительности пережившие империю»[662].

Конечно, культурное единство, о котором идет речь, было единством в многообразии. Культурные регионы сложились и развились в эпоху средневековья. Они были конфессиональны. В их конфессиональной очерченности происходил культурный взаимообмен, и каждая из них противостояла другой. Католическая церковь вела ожесточенную полемику с «греческой схизмой», как и православная богато представлена полемическими сочинениями против «латынства». В мире средневековой культуры находили место межрегиональные связи, но это уже другой вопрос, рассмотрение которого в нашу задачу не входит. Католическая церковь, как и православная, вела полемику, обращенную к еще одному культурному региону — исламскому. Полемика представлена широко в средневековой литературе, как католической, так и православной. Это — литература, обличавшая «сарацин», «агарян», «измаильтян» и т. д. В свою очередь исламская литература полна обличениями христианства. Менее всего христианские церкви обличали религиозные системы, идеологически замкнувшие другие культурные регионы — Дальневосточную и Индийскую, в которых господствовал буддизм, разделявший власть над умами в первом случае с конфуцианством, во втором — с индуизмом. Они менее, чем исламская культура, за которой стояли мощные арабские халифаты и среднеазиатские государственные образования, воздействовали на исторические судьбы народов Европы.

К чему вело распадение культурных регионов, начало которого, наиболее быстрое и полное его выражение происходило в католической Европе? Направление этого процесса, но только направление, вело к постепенной интеграции региональных культур в мировую.

Исторический процесс на путях интеграции культурных регионов был и неравномерным, и длительным, и достигавшим лишь той или иной степени завершенности. С самого начала он был процессом идейного противоборства сторон. В идейную борьбу были вовлечены разные общественные слои — народные низы, бюргерство, дворянство, светские и духовные феодальные магнаты. В этом противоборстве столкнулись Реформация и

Контрреформация, возрожденческая и гуманистическая культура с конфессиональными культурами. Самое общее, что характеризует культуру Нового времени в отличие от культуры средних веков, самое общезначимое и коренное, в какие бы идеологические формы это ни облекалось, является открытость культур, их всемирная отзывчивость и встречные движения. И в этом смысле русская культура XVI в. уже принадлежала культуре Нового времени.

Краткая сводка культурных фактов, перечисленных выше (ее можно было бы значительно умножить), имела немецкие, итальянские, испанские, польские адреса. Развитие русской культуры как культуры Нового времени знало перерывы, было далеко не прямолинейным и сопровождалось откатами назад, как, например, во второй половине XVI в., но являлось необратимым. Это в первую очередь относится к всемирной отзывчивости русской культуры, что обнаруживается во множестве культурных фактов даже второй половины XVI в., наименее благоприятной для культурного развития. Это можно показать на незначительном с первого взгляда, но в действительности в высшей степени симптоматичном явлении. Мы имеем в виду «Пространный хронограф», известный в версиях 1599 и 1601 г. Он в свою очередь был «хроникой всего света». Но какой! «Хроника» перемежается статьями церковно–обличи- тельного и церковно–назидательного содержания. В таком составе статей «Пространный хронограф», по словам его исследователя О. В. Творогова, отвечал «идеологической обстановке» засилья охранительных начал и вводил в русло «христианского благочестия» заключенную в нем историко–стра- новедческую информацию[663]. Такова была церковная реплика на общественную потребность в расширении умственного кругозора, пресечь которую было невозможно, разве что взять ее под свой контроль. Иного дано не было.

Освобождение духовного развития общества, замкнутого дотоле в конфессиональные рамки, и, следовательно, открытие перед ним широчайших перспектив осуществлялось и процессуально (временная протяженность нового культурного процесса), и на разных идейно–культурных уровнях. То и другое детерминировалось ходом социально–экономического процесса. Освобождение культуры от конфессиональной ограниченности прежде, чем это привело к ее секуляризации, происходило и на религиозных путях, заключавших возможность отрицания и преодоления конфессиональной идеологии и разделения людей по конфессиональному признаку.

В каких конкретно идеологических формах осуществлялся переход культуры Древней Руси к культуре России Нового времени? Для ответа на вопрос нам предстоит обратиться к судьбам русского религиозного свободомыслия второй половины XVI в. за русским рубежом, а также привлечь материал отечественной истории на отрезке первой трети XVII в., когда в составе беглых крестьян и холопов, участников событий Смутного времени, на родину вернулись и молодые поколения русских свободомыслящих людей, закаленных опытом идейной борьбы на польско–литовском театре реформационно–гуманисги- ческих движений. Скажем наперед, вхождение России в новую культурную полосу осуществлялось не в виде идейно–культур- ного переворота, каким явились Реформация в Германии или Возрождение в Италии. И не следует искать примет таких переворотов в отечественной истории XVI‑XVII вв. Шли нараставшие поворотные сдвиги, определившие новое лицо отечественной культуры в XVII в. Это был эволюционный, а не революционный культурный процесс, запечатлевший и приметы возрожденческой культуры. Его идейной основой явилась гуманистическая мысль, духом гуманизма овеяны все плоды новой русской культуры. В культуре XIV‑XVI вв. прослеживаются явления, которые, возможно, и могут быть классифицированы и квалифицированы как элементы Предвоз- рождения и Возрождения, но не в этом, не в равнении на эти высочайшие образцы, не в том, чтобы в них видеть «точку отсчета» для истории отечественной культуры, по нашему разумению, суть дела. «Общий язык» культуры становился действительно таковым как для ее представителей в России, так и в странах зарубежной Европы.